Як-3 №310147 был изготовлен на заводе №31 в Тбилиси летом 1944 г.
Командир 303 ИАД Герой Советского Союза генерал-майор Захаров Георгий Нефедович получил Як-3 в сентябре 1944 г.
Захаров, до этого летавший на Ла-5ФН, был в восторге от пилотажных свойств новой машины и считал Як-3 лучшим истребителем, которому не было
равных во всей мировой авиации дореактивной эпохи.
В составленном тогда же донесении он приводит следующие выводы:
"До получения частями 303-й дивизии самолета типа Як-3 я летал на всех истребителях,
начиная от И-2бис, включая иностранные, а также истребители Як-1, Як-7б, Як-9 (всех вариантов).
В последнее время летал на самолете Ла-5ФН, считая его наилучшим.
С поступлением Як-3 вылетел на нем и выполнил до сорока полетов. Сделал следующий вывод:
подобному истребителю нет конкурентов. В эксплуатации Як-3 прост и доступен техсоставу;
устойчив при взлете и при посадке; в пилотаже доступен любому летчику, что совершенно исключено для самолета Ла-5ФН.
Летчиками 18-го гвардейского полка и отдельного истребительного полка "Нормандия" самолет Як-3 был освоен после 3-5 часов налета.
Як-3 быстро набирает высоту, имеет большой диапазон скоростей (от 200 до 600 километров в час).
Все фигуры высшего пилотажа, как по горизонтали, так и по вертикали, выполняются отлично.
Самолет имеет хороший обзор и удобную, хорошо оборудованную кабину."
"...На самолете Як-3 я провел учебно-воздушные бои с самолетами типа Як-9 и Ла-5 и всегда выходил победителем.
Приходилось встречаться на поле боя с самолетами противника типа Ме-109,
где Як-3 показал абсолютное превосходство в горизонтальной скорости, на виражах и особенно на вертикалях.
Из бесед с летчиками, которые провели на Як-3 несколько воздушных боев с ФВ-190, можно сделать вывод,
что до высоты 4000 метров (от земли) Як-3 имеет скорость, превышающую скорость ФВ-190 на 20-30 километров.
Желательно больше выпускать таких самолетов и вооружить ими наш военно-воздушный флот
для скорейшего и полного завоевания господства в воздухе."
По воспоминаниям Захарова, его первый воздушный бой на Як-3 протекал следующим образом:
"Осенью сорок четвертого, вскоре после того, как я получил эту машину, подвернулся мне случай испытать Як-3 в бою.
Причем я мог считать, что испытание было проведено по всем правилам — бой был нелегкий.
Вдвоем с Иваном Замориным вылетели мы тогда на свободную охоту и где-то в районе Тильзита встретили два "мессершмитта".
Решили атаковать с ходу, но, едва бой завязался, с высоты подошла еще одна пара "мессершмиттов".
Должен заметить, что никогда нельзя заранее определить тяжесть боя исходя только из численного соотношения сил.
В общем, как правило, наши летчики, если это слетанная боевая пара, с четверками, а часто и с более многочисленными группами противника дрались успешно.
Да и мы с Замориным незадолго до этого провели бой с четверкой без всяких осложнений —
так решительно атаковали немцев, что те рассыпались, даже не приняв боя, и поспешили уйти.
Но на сей раз мы попали в трудное положение: по одному тому, как маневрировала первая пара, можно было понять, что мы имеем дело не с новичками.
А когда подошла еще пара, наше положение явно осложнилось — мы дрались примерно с равными по силе летчиками, но их было вдвое больше.
Тогда я и смог оценить по достоинству все качества Як-3.
Мне стоило больших усилий после нескольких головокружительных эволюции подтянуться к одному из "мессершмиттов".
Но даже оказавшись в проигрышной позиций, немецкий летчик маневрировал на редкость хладнокровно, умело, и было нелегко поймать его в прицел.
Судя по всему, этот немец был физически чрезвычайно вынослив и тренирован — я это чувствовал по себе, хотя в те годы на здоровье жаловаться мне не приходилось.
Может быть немцу и удалось бы унести ноги, если бы со мной был не Иван Заморин, летчик высочайшего класса.
Иван не только надежно прикрыл меня, но в какой-то миг преградил гитлеровцу путь заградительной очередью, и "мессершмитт" попал мне в прицел.
После этого ситуация сразу изменилась. Оставшийся без напарника второй "мессер" стал менее активным и вскоре вышел из боя.
Силы почти уравнялись, но в морально-психологическом плане преимущество уже было на нашей стороне.
Этот нюанс часто неуловим, хотя на исход поединка он, как правило, оказывает огромное влияние.
Немца стали действовать не столь напористо, быстро перешли к защите и вскоре оставили зону боя.
У нас уже на исходе было горючее, в любой момент могла появиться новая группа немецких истребителей — мы-то находились над территорией противника.
Поэтому не стали преследовать оторвавшихся "мессершмиттов" и пошли домой.
Когда приземлились и выбрались из кабин самолетов, на каждом из нас можно было выжимать гимнастерку...
Откровенно говоря; со времен Испании я не испытывал такого напряжения, как в этом бою.
Если бы не Иван с его изумительной реакцией и богатейшим боевым опытом, результат этого боя мог бы оказаться не столь благополучным.
Не раз еще мне приходилось быть в воздухе над вражеской территорией, но ничего похожего до самого конца войны больше испытать не довелось."
С сентября 1944 г. и до самой победы Захаров воевал на этом самолете. Он остался с ним и в мирное время.
В своих мемуарах, написанных после войны он описывает дальнейшую судьбу своего Як-3:
"Мой "як" долгое время был со мной уже и после окончания войны.
Я получал назначения, перемещался по огромной территории нашей страны — "як" следовал за мной.
Началось массовое освоение реактивных истребителей, ветшали, списывались и шли на слом машины военного времени — мой "як" оставался при мне.
Время щадило его: еще в пятидесятые годы он был хоть куда и по-прежнему выжимал свои семьсот километров на пикировании.
…Если бы в пятидесятые годы я мог предположить, что пройдет совсем немного времени и у нас не останется ни одного экземпляра Як-3,
если бы я знал, что у меня не будет возможности прийти в музей, чтобы постоять около этой машины, постарался бы сделать все, чтобы мой истребитель уцелел.
Он и так намного пережил своих собратьев и в конце концов был отдан в учебное подразделение."
Сохранившиеся фотографии военных лет позволяют восстановить внешний вид этого самолета.
Он имел стандартный камуфляж из двух оттенков серого цвета. С обеих сторон фюзеляжа были нанесены характерные для 303 ИАД белые молнии.
На борту имелась личная эмблема Захарова в виде щита, на котором был изображен сам Захаров в образе Георгия Подедоносца на белом коне, поражающий копьем змея с головой Геббельса.
В нижней части капота было изображение ордена Красного Знамени.
К сожалению, о схеме окраски этого самолета в послевоенное время ничего не известно.
источники: [1]; [2]
