В 1939-1941 в ЦАГИ и ЛИИ проводились исследования возможности применения на самолете шасси на воздушной подушке.
Главной особенностью подобного шасси было взлетно-посадочное устройство, обеспечивающее безаэродромный взлет по наклонной глиссаде с любого грунта почти без разбега.
Вместо шасси под самолетом устанавливался на стойках большой резиновый баллон, по форме подобный надувной лодке, поставленной вверх дном, на уровне колес шасси.
На баллоне — площадка с вентиляторной установкой, действующей от отдельного двигателя или же посредством привода от основного двигателя самолета и нагнетающей воздух под площадку в пространство внутри кольца баллона, выполненного из прорезиненной материи или пористой резины.
Работы проводились под руководством инженеров Николая Ивановича Ефремова и Александра Давидовича Надирадзе (до того работавшего в СКБ В.И. Левкова по катерам на воздушной подушке).
В качестве летающей лаборатории был использован УТ-2 — низкоплан, удобный по схеме для установки баллона, которому были приданы размеры, обеспечивающие устойчивость при сдвиге, на разбеге и взлете при одновременной работе двигателей самолета и вентилятора (его двигатель в 25 л.с. взят от мотоцикла).
Самолет вел себя нормально, полет не отличался существенно от обычного.
В 1940 г испытания провел И.И. Шелест, летали также М.М. Громов, А.Б. Юмашев, А.И. Чернавский, Ю. К. Станкевич, А. Н. Гринчик, М. Л. Галлай.
В своих мемуарах И.И. Шелест вспоминал:
"Через несколько дней произошло более близкое знакомство с изобретателем и его машиной в мастерских одной из лабораторий ЦАГИ.
Мы пришли туда вместе с ведущим инженером А. С. Качановым, моим новым шефом по испытанию конструкции, созданной А. Д. Надирадзе.
Войдя в цех, мы увидели впереди легкий двухместный спортивный моноплан; он был несколько выше обыкновенных самолетов.
— Возвышается, словно на пьедестале, — заметил Качанов.
"Пьедесталом" была большая овальная металлическая платформа, опиравшаяся на надувную лодку, как бы перевернутую вверх дном; это сооружение заменяло самолету шасси.
Слушая пояснения изобретателя, мы с большим интересом рассматривали эту оригинальную конструкцию.
В центре платформы, под фюзеляжем, помещался многолопастный вентилятор, приводимый в действие специальным мотором.
— Это сооружение и создает воздушную подушку, — сказал Надирадзе.
Он махнул механику, сидящему в самолете; тот запустил мотор вентилятора, прибавил газ, и мы с удивлением увидели, как из-под баллона со всех сторон начал струиться воздух, разметая пыль.
Машина вся задрожала и будто стала повыше.
Я потрогал ее за крыло. От малейшего усилия самолет в тонну весом легко сдвигался с места, разворачивался.
— Ничего удивительного, — сказал Качанов, — ведь она сейчас взвешена, почти не касается земли, опираясь на тонкую воздушную прослойку. Так что трение сведено к минимуму.
— Толкните — и она заскользит, как шарикоподшипник по стеклу, — добавил Надирадзе.
— Кому же принадлежит первооткрытие этого многообещающего физического явления? — спросил я, сильно заинтересованный зрелищем.
— Идея воздушной подушки принадлежит Циолковскому. Его продолжатель — профессор Левков. Я применил эту идею в авиационной конструкции, — ответил Надирадзе. /.../
Начались испытания. Машина Надирадзе легко бегала по травянистому аэродрому и по бетону.
Было весьма необычно и интересно наблюдать, как самолет, избавленный от трения, скользил по инерции вперед любой стороной — носом, крылом, хвостом...
Довольно быстро освоившись с возможностями самолета на подлетах, я допускал резкие развороты сразу после приземления и, к удивлению всех наблюдающих, мчался вперед крылом без малейшего риска перевернуться.
Допусти пилот хотя бы десятую долю такой вольности, такого свободного вальсирования на самолете с нормальным шасси, машина бы неминуемо разбилась.
Мне удалось достичь просто невероятного для обычного самолета уменьшения пробега. Только коснувшись земли на посадке, я тут же отклонял руль направления до отказа.
Самолет, двигаясь в том же направлении, одновременно круто разворачивался, как конькобежец на льду, и продолжал движение хвостом вперед.
Я немедленно давал основному мотору полный газ, оперение обдувалось потоком воздуха, и машина прекращала вращение — винт теперь тянул самолет в сторону, обратную движению машины.
Не мудрено, что она тут же останавливалась, пробежав от силы метров пятнадцать. Так осуществлялось простейшее реверсирование тяги винта — винт работал как мощный воздушный тормоз.
Со стороны наши полеты казались трюками, однако мы делали все совершенно сознательно и без малейшего риска исключительно благодаря воздушной подушке. /.../
Но, обладая необыкновенной подвижностью и легкостью при движении по земле, самолет из-за большого аэродинамического сопротивления весьма неохотно шел на подъем.
Как-то мы решили сделать полет вокруг аэродрома.
Я благоразумно направил самолет в сторону от населенного пункта, в долину реки. Набрав небольшую высоту, я убедился, что подняться выше мне не удается.
Сделав низко разворот, обогнул деревушку и полетел над огородами. Полет на такой высоте требует особого внимания. Смотрю вперед.
На возвышенности, совсем недалеко, показались телеграфные столбы. Машина летела на одной высоте с проводами. Прикидываю: "Перетяну?.. Пожалуй, нет..."
Возникли колебания: да, нет... "Сомневаешься — не делай", — вспомнилось мне известное изречение.
Решительно убираю газ основному мотору и включаю вентилятор воздушной подушки. Самолет плавно приземлился на болотистые кочки, недалеко от телеграфной линии.
Проскочив под проводами, я вновь поднимаюсь в воздух и лечу, начиная мало-помалу разворачиваться к аэродрому.
Увы!.. Новое препятствие преграждает мне путь: провода идут поверху, а внизу насыпь около дороги. Теперь я уже имею опыт и уверенно иду на посадку. Болото!
Ну что же, нисколько не смущаясь, ощущаю, как самолет плавно скользит по болоту. Затем, подрулив к шоссе, направляю машину несколько наискось.
С разбегу беру препятствие — пологую дамбу. На шоссе никого нет, легко пересекаю его, проскакиваю кювет с ржавой водой и направляюсь на аэродром.
Можно себе представить удивление людей, видевших издали, как самолет, подобно трактору, переваливает через шоссе.
Полет, похожий на фантазию, завершен. Много новых впечатлений, которые меня окрыляют.
Шло время. Мы продолжали исследовать способность машины двигаться и взлетать по любым грунтам.
Так постепенно были опробованы болото, пески, вода — все было нипочем воздушной подушке.
Особенно хороша была воздушная подушка, когда в начале зимы мы с удовольствием атаковали снежные сугробы.
Еще тогда у меня мелькнула мысль, что в испытанном нами варианте это приспособление вряд ли найдет широкое применение в авиации — трудно было представить рациональное конструкторское решение воздушной подушки столь громоздким.
Авиация же требовала обтекаемых форм и минимального сопротивления."
По результатам испытаний НКАП поручил авторам разработать аналогичную конструкцию для серийного самолета Пе-2, однако работы не были завершены в связи с началом войны.
Источники: [1]; [2]; [3]; [4]
